Гейзер Матвій Мойсейович

Случается, что автобиографию пишут для того, чтобы "заменить" собственную жизнь. Эти беглые заметки разумеется, не автобиография и тем более не мемуары. О себе, о прожитом я рассказал уже немало в своих книгах "Соломон Михоэлс" (1990г.), "Еврейская мозаика" (1993 г.), в многочисленных публикациях. Как сказал мой друг Михаил Синельников в статье "Камни в стене", написанной в качестве предисловия к "Еврейской мозаике", "М.М.Гейзер достаточно сдержан и не особенно охотно останавливается на подробностях собственной биографии, но ведь любые воспоминания, воспоминания о ком бы то ни было, всегда есть невольно и воспоминания и о себе". Воистину так. О своем детстве, о первых литературных поисках я рассказал в "Агаде о поэте (Мой Маршак)", в повести "Эзра Мордухаевич (Иов из Шпалы)".

Не открою ничего нового, сказав, что в пределах одной человеческой жизни, пусть даже не очень продолжительной, происходит так много исторических событий, что человек, даже считающий себя пассивным наблюдателем все равно в той или иной мере причастен к своей эпохе, к своему времени. Допускаю, многие предпочли бы жить во времена иные, но, как известно, времена не выбирают...

Мне, пишущему эти строки, 56 лет. Надо ли напоминать читателям, что раннее мое детство пришлось на военные годы. Потом наступили послевоенные, также лишившие людей моего поколения многих радостей. Уже в начальной школе вдалбливали мне и моим сверстникам "истины" о космополитах, "борьба" с которыми так трагически исказила судьбы советских евреев. Идеологический пресс школьной системы был таким, что уже в первых своих стихах я славил не только хорошую погоду и товарища Сталина, но с не меньшим энтузиазмом громил двоечников и космополитов... Я был подростком, когда из закрытого заседания ХХ-го партсъезда пробился столь долгожданный луч свободы... Впрочем, надо ли в "беглых заметках" о жизни ничем не примечательного человека упоминать об исторических событиях, сопутствующих его поколению? Думаю, они общеизвестны. Позволю себе сказать лишь следующее: когда в "эпоху пышных похорон" старых вождей (вот уж прав был Дон Аминадо : "Не толпись, когда пайки выдают, а толпись, когда вождей хоронят!") возникла еще недавно мало кому ведомая личность Горбачева, во мне (думаю не только во мне) воспряла какая-то надежда. И я не ошибся - именно с приходом к власти М.С.Горбачева моя почти не состоявшаяся жизнь (ведь я жил до того вопреки своей природе, хотя и занимался делом, не совсем чуждым мне - преподавал математику) вернулась, как мне кажется, в естественное русло. Над книгой "Соломон Михоэлс" я работал долгие годы, но никогда в догорбачевские времена не верил в возможность ее издания. В предисловии к этой моей книге великий артист И.С.Козловский написал: "Несомненно, автору способствовало, как говорили древние, благоденствие эпохи. Появлению этой книги мы обязаны нашим дням, нашему времени". Слова эти сказаны в 1989 году.

Пожалуй, пора от "общих" рассуждений перейти к конкретному рассказу о себе. Впрочем, еще на одном вопросе, издавна волнующем меня, хочу остановиться речь идет о судьбах российских евреев. Почему тема эта так близка мне? Быть может, потому, что несколько поколений моих предков жили в этой стране. Если верить семейным преданиям, то в 60-х годах прошлого века мой пращур был среди тех евреев-ремесленников, которых из Шклова или Мозыря перевезли в Москву и поселили в Китайгородской слободе. Прадед же с семьей был выдворен из Москвы весной 1891 года по "высочайшему повелению" генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича. И с того времени предки мои по материнской линии оказались в черте оседлости. И получили фамилию Китайгородские. По этому поводу также существовало семейное предание. Оказавшись в Шпале (местечко на Украине), мой прадед на вопрос, откуда он прибыл, громко и четко ответил: из Москвы. "Пиши Мордухай Московский" сказал пристав. Но писарь ответил: "жид по прозвищу Московский не пойдет". И нашли "компромисс" прадед стал Мордухай Китайгородский.

Как известно, евреи оказались в России во времена Екатерины не по собственной воле, а вследствие раздела Польши. Но с первых же лет пребывания в России они отнеслись к ней достаточно лояльно. Общеизвестны подвиги евреев партизан и разведчиков в годы Отечественной войны 1812-1814 годов, а между тем: "Весьма странно, что сей улан, получив георгиевский знак, не мог носить его, он был бердичевский еврей, завербованный в уланы" это из дневниковых записей Дениса Давыдова. И еще: "Удивительно, что они (евреи - М.Г.) в 1812 году отменно верны нам были и даже помогали где только могли, с опасностью для жизни" - эти слова принадлежат самому Николаю Павловичу, да-да тому самому Николаю I, которого в любви к евреям никак не обвинишь. Евреи-кантонисты доблестно сражались "за царя и отечество" во времена Крымской войны в русско-японской войне. Они искренне любили Россию, считали ее своим отечеством. Но любовь эта, увы, далеко не всегда была взаимной... И все же я убежден евреям России было суждено особое предначертание.